Кашинцевы и вокруг оных

Помните, друзья, литературную историю некоего «необузданного, нечестивого и безбожного» английского дворянина и его далёкого потомка-близнеца, неподдельно увлечённого энтомологией?

А верите вы в семейные проклятия, злой рок, что из поколения в поколение преследуют представителей рода, неся им беды и несчастья и составляя тем дурную фамильную славу?

— Чепуха! – скажет кто-то…

Но уж законы генетики никто не станет отрицать, правда?

Кашинцевы и вокруг оных

В разных источниках фамилия представителей этого древнего дворянского рода пишется по-разному: и Кашинцевы, и Кашинцовы, и Кашенцевы. «Автором» её стал Иван Григорьевич, прозвищем Кашинец, бывший сыном тверского боярина Григория Бороздина, который, в свою очередь, являлся потомком Юрия Лозынича, выехавшего из Волыни в Тверь в XIV веке. Потомками этого волынского выходца считаются славные Бороздины, Пусторослевы и – вот – Кашинцевы. Сии Кашинцевы были тверскими, харьковскими, воронежскими дворянами. И владимирскими, конечно, творя и вытворяя историю в том числе и на вязниковских просторах.

Не берёмся рассматривать всю династию целиком, а коснёмся лишь некоторых представителей этого дворянского рода.

Бич для ярославцев

Знакомство с владимирскими Кашинцевыми начнём с Никанора Перфильевича. В царствование дочери Петра Великого он после отставки из Ладожского пехотного полка поступил полицмейстером в Ярославль. Характеристик по его армейской службе, пожалуй, не найти, а вот пребывание ярославским полицмейстером описывается вполне определённо. Леонид Трефолев – ярославский краевед, поэт и переводчик – в 1877 году рассказал о Никаноре Кашинцеве на страницах журнала «Древняя и Новая Россия»:

«Тираном, бичом для ярославцев был полициймейстер, поручик Кашинцев. Руководясь правилом Скотинина, что «всякая вина виновата», Кашинцев притеснял ярославцев на каждом шагу, где только являлась возможность поживиться, сорвать взятку. Придираясь к мелочам, к ничтожным нарушениям полицейского устава, он сажал купцов под арест за то, например, что «якобы нечистота против дворов их оказуется». В конечном итоге, нашла коса на камень. Стараниями ярославского купца Ивана Затрапезнова Кашинцев был удалён от должности и предан суду. К концу 1750-х он был в отставке в чине секунд-майора.

Этот Никанор Перфильевич на исходе XVIII столетия владел вязниковскими землями, которые тогда выходили далеко за пределы позднейшего уезда. Так, вдоль Тезы ему принадлежали сельцо Тимофеевка, деревни Нагорнова, Спасская, Рыхова, Перевесна, что в приходе Георгиевского погоста, в коем высилась деревянная церковь, построенная Кашинцевыми. А ещё были дровяные леса, сенные покосы, хлеба и даже мучная мельница.

Собакина

Была у Никанора сестрица – Наталья Перфильевна. Проживая в имении своего тяти селе Юрчаково, где братец-полицмейстер выстроил церковь, она была сосватана за соседа – отставного пехотного поручика Николая Алексеевича Собакина, обитавшего в селе Ильинское-Телешово, что под Шуей. (В этом селе, кстати, через полтора века служил священником вязниковец Павел Миловидов, ставший там последним иереем).

Собакина, если не превзошла своего братца по жестокости, во всяком случае, не уступала ему в оной. Оставляя в стороне легенды об её издевательствах, приведём несколько строк из сельской летописи:

«Принесши с собою довольно богатства Наталья Парфирьевна Собакина была своенравна и жестоко поступала с крестьянами. Тиранство её и побои за мелкие неисправности дворовых и крестьян довели их до ожесточения. С устройством нового дома, обширного сада и пруда в сельце Телешове она обременяла работами не только мущин и женщин, но и самых детей, заставляя их носить землю подолами, когда рылся пруд. Взрослых за провинности била железной лопаткой, нарочно для того устроенной. Такое её обращение с крестьянами и дворней ожесточило их. Сыскались люди отомстить ей за её тиранство. В одну ночь (8 февраля 1767 г.) зимнюю шайка отчаянных (7 чел.) ворвалась в усадьбу Телешово и, предварительно узнав, что барыня их ночует в бане окружили её и здесь зверски зарезали её ножами. Барин, муж её, спасён одним дворовым, который вынес его на себе из дому на псарню» (полный рассказ об убиении см. в приложении).

«Зверски зарезанная ножами» дворянка Собакина, урождённая Кашинцева была погребена на кладбище села Ильинское. Чудом уцелевший муж горько оплакивал супругу, родившую ему четверых детей, беспрестанно заказывая заупокойные службы по убиенной…

А теперь поспешим далее и воззрим на потомков Никанора Кашинцева.

Сергеевичи

У ярославского полицмейстера известны трое сыновей: Юрий, Андрей и Сергей. Все они владели землями во Владимирской губернии – в Шуйском, Ковровском, Вязниковском уездах. При этом Сергей, как и отец, служил в Ярославле и достиг приличных высот. Правда, занимал он иные должности: сначала шёл по судебной стезе, а после служил по линии министерства финансов, выйдя в отставку надворным советником.

О его сыне – Александре Сергеевиче – однажды уже упоминали здесь. Это он служил в армии, по увольнении из оной – в губернской милиции, затем – вязниковским уездным судьёй. С нашествием Наполеона в двенадцатом году поступил в ополчение, а после трижды избирался вязниковским уездным предводителем. Им он и скончался в 1833-м.

Никанор же Сергеевич в действительности столкнулся с Наполеоном на поле брани. Он служил прапорщиком в гвардейском Измайловском полку, при Бородино насмерть стоявшем в каре под натиском сначала французской тяжёлой кавалерии, а после разрываемом неприятельской артиллерией. Более половины измайловцев легли в том аду и были спасены от полного уничтожения нашими кирасирами генерала Бороздина, кстати – далёкого-далёкого родственника Кашинцевых. Прапорщик Никанор Кашинцев в Бородинском сражении был ранен пулей в руку и получил наградой шпагу «За храбрость». Войну закончил в Париже, а в отставку вышел штабс-капитаном в 1819 году. В 1823 он был избран кандидатом к вязниковскому уездному предводителю, «чуть-чуть» не дотянув до предводительской должности. В Измайловском же полку служил Перфилий Сергеевич Кашинцев. Он также воевал с Наполеоном, имея боевые награды.
Четвёртый из братьев-Сергеевичей – Евлампий – был полицмейстером в Туле. Его женой стала дочь вязниковского предводителя Нестерова Надежда Васильевна. Дочь Мария Евлампиевна вышла замуж за Ивана Протасьева, назвав именем отца одного из своих сыновей. А про предводителя Ивана Евлампиевича Протасьева мы тоже рассказывали…

Кашинцевы и вокруг оных
Памятник л-гв Измайловскому полку. Бородинское поле, д. Семёновская. В рядах измайловцев служили и сражались при Бородино братья Кашинцевы.

Наконец, Иван Сергеевич Кашинцев… И он служил в лейб-гвардии Измайловском полку, но до нашествия «двунадесяти языков» выйдя в отставку штабс-капитаном. В 1810-1814 году он состоял городничим в Вязниках. Да-да, тем самым городничим, коим был воспетый Гоголем Антон Антонович. Но давайте не будем отождествлять гоголевского городничего с нашим Кашинцевым. На самом деле, эта должность не подразумевала столь праздную и лёгкую службу, дающую безраздельную власть. Городничий хоть и был первым полицейским в городе, верша даже суды, но не самым первым лицом в городском управлении. Справедливо отмечено, что всех обязанностей, исправление коих ложилось на плечи городничего, просто физически нельзя было исполнить. Оттого и были многочисленные «прорехи» в службе, за которые с удовольствием ухватывались сатирики…

А тем временем…

А тем временем, в соседнем Ковровском уезде четвероюродный дядя Сергеевичей – Александр Петрович Кашинцев – ударился в пьянство, да к тому же сожительствовал с дворовой девкой Натальей. Просыхая от запоев, Александр Петрович кидался в другую крайность, принимаясь чересчур щедро одаривать нищенствующих, безудержно растрачивая свой капитал. Справедливости ради следует отметить, что той своей любовнице Кашинцев дал вольную, да ещё обеспечил её будущее, снабдив деньгами и кровом.

Вовремя спохватилась родная сестра Кашинцева – Ольга Петровна, по мужу коллежская регистраторша Тяпкина, тоже ковровская помещица. В 1828 году она пожаловалась губернскому предводителю дворянства П. Меркулову на поведение брата и над имением Александра Кашинцева была учреждена опека. Кстати, бытует мнение, что Ольга Петровна положила глаз на состояние брата и, покуда не стало поздно, выставила его недееспособным, прибрав к рукам его родовые, так сказать, закрома.

Между прочим, в середине XIX века крестьяне господ Кашинцевых занимались нищенством, дабы не помереть с голоду. И Меркуловых тоже!

Немцы без кино

А ещё у Сергеевичей была двоюродная сестра – Екатерина Андреевна, дочь вязниковского и ковровского помещика Андрея Кашинцева. Её угораздило выйти замуж за сущего душегуба. Георгий Карлович Сонн – обрусевший немец, боевой офицер, участник наполеоновских войн (за Бородино у него владимирский крест), вышедший в отставку подполковником. Вместе с женой Екатериной он поселился в имении Вахромеево Корчевского уезда Тверской губернии, получив в приданое за женой ковровские имения.

О зверствах Сонна, как и о глумлениях двоюродной бабки его супруги – Собакиной – существует несколько легенд. С собакинской историей перекликается одна из них, в которой сказывается, как барин заставил крестьянку рыть пруд голыми руками. Там – в Вахромеево – на порог помещичьей усадьбы не раз подкидывали новорожденных младенцев, а в приходской церкви о ту пору крещено множество незаконнорожденных крестьянских детишек.

Поговаривают, что все они цветом волос очень походили на рыжего барина-немца.

Разумеется, розг в хозяйстве взрощенного на наказаниях шпицрутенами солдафона не щадили.

В конечном итоге, долго терпевшие мужики подкараулили своего помещика в лесу и физически устранили. Было это 21 сентября 1842 года. Лишь 27-го числа (видимо, не сразу нашли тело) лютеранин, «убиенный злодеями», или, как гласит другой источник, умерший «от убиения», был погребён в дальнем краю церковного кладбища… Екатерина же Андреевна ещё долго жила в Вахромееве. Там она и умерла. Естественной смертью.

Кашинцевы и вокруг оных
Упоминание о погребении четы Сонн – Георгия Карловича и Екатерины Андреевны, урождённой Кашинцевой. В.к. Николай Михайлович, «Русский провинциальный некрополь». Т. I. Москва, 1914. Стр. 814.

Две пули

В канун Рождества 1851 года отставной гусар-поручик Василий Евлампиевич Кашинцев (сын тульского полицмейстера – помните, да?) повздорил со своим приятелем Михаилом Ивановичем Култашевым, тоже отставным пехотным поручиком, да так сильно, что дело дошло до дуэли. Кашинцев, назвав Култашева «ублюдкиным сыном», напомнил товарищу (теперь уж бывшему) некрасивую историю с незаконным рождением его отца. Правда, тот был признан родителем-дворянином, получив и титул, и поместье… Дворянином был и его сын Михаил, так некрасиво оскорблённый Кашинцевым. Что-ж, дуэль!

И вот, в самое Рождество, пока в ковровской усадьбе Зименки, принадлежавшей тому самому «ублюдкиному сыну», окрестные землевладельцы отмечали праздник, в её окрестностях молодые люди сошлись на поле чести с пистолетами: отстаивавший дворянское имя отца Култашев и задира Кашинцев. Они оба успели выстрелить и обе пули настигли свои цели. Култашев был убит наповал, а Кашинцев ранен в руку. Вскоре он умчался в своё имение – село Старое Татарово, что ныне Барским именуется. Однако…

Представьте выпущенный из пистолета круглый железный шарик (не остроконечную современную пулю), калибром от 11 до 17 мм, который с расстояния в 10 шагов впивается в тело, «собирая» в рану всё, что попадается на пути. Частицы одежды в первую очередь. Очевидно, так случилось и в случае с ранением Василия Кашинцева. Рана оказалась загрязнённой и должным образом не обработанной. Вскоре началось местное воспаление, а там и заражение крови. 2 апреля 1852 года 32-летний Василий Кашинцев скончался и был погребён при Покровской церкви Старого Татарова. Эпитафия с его надгробия гласит: «Что слава наша въ мiрѣ? Шумъ вѣтра, призракъ, дымъ… Хотя будь здѣсь въ порфирѣ, а гробъ для всѣхъ одинъ. И я былъ человѣкъ не низкiя породы, но Богъ пресѣкъ мой вѣкъ, сталъ персть, не сынъ свободы».

Кашинцевы и вокруг оных
Покровская церковь Старого / Барского Татарова. При ней погребён дуэлянт В.Е. Кашинцев

Неожиданная находка или польза некрополистики

Во время подготовки материала об И.В. Рождественском на петербургском Смоленском православном кладбище было обнаружено надгробие Сергея Ивановича Кашинцева. Он был сыном вязниковского городничего Ивана Кашинцева, с 1830 года семь лет состоял в военной службе, переходя из одного пехотного полка в другой, покуда не был отставлен поручиком. С 1845 по 1847 гг. Кашинцев состоял вязниковским земским исправником.

До обнаружения его надгробия существовала смешанная информация по датам жизни Сергея Ивановича.

Предполагалось, что родился он в 1808 / 1817 г., а скончался после 1871 года. Находка (на самом деле бывшая всё время на виду – полтора года до того прошёл мимо) совершенно определённо корректирует эту информацию: 1817 и 1870 гг. Эти данные, похоже, впервые вводятся в научный оборот, да и о надгробии бывшего вязниковского земского исправника нигде ранее не упоминалось.

Это – маленькое доказательство состоятельности и пользы некрополистики как раздела истории. А кабы старые захоронения сохранялись потомками в должном виде, то знали бы мы о своём прошлом мно-ого больше.
В том числе и о Кашинцевых.

Автор: Ирши Гук.
По материалам Вязниковского вольного краеведческого общества им. протоиерея К.А. Веселовского.

Оцените статью
( 1 оценка, среднее 5 из 5 )
Поделиться с друзьями
Ярополч.ру
Добавить комментарий