В последней четверти XIX столетия в клировых ведомостях, составляемых ежегодно в каждом храме и описывающих состояние церкви и церковного причта, начинают встречаться записи о получении сиротами духовного звания, живущих при храме, некоего денежного пособия из капитала господина Алякринского. Становится регулярной публикация списков сирот, получивших эту «денежную выдачу» в печатном органе нашей епархии – «Владимирских епархиальных ведомостях». Так кто же такой этот господин Алякринский, чей капитал был направлен на поддержку бедствующих представителей духовенства и вязниковского в том числе?
Митрофан Иванович Алякринский сам происходил из духовного сословия. Его далёкие предки служили священниками в ковровском селе Плесец, а дед из плесецких же священников за какую-то провинность был низведён до причетников в Богоявленскую слободу Мстёру. Сын его служил в суздальском селе Вышеславское. Здесь-то у иерея Ивана Васильева и Марии Ивановны 28 мая 1794 года родился мальчик, наречённый Митрофаном.
Начальное образование попович получил дома, продолжил его в Суздальском духовном училище, откуда поступил во Владимирскую семинарию, где отлично проявил себя в постижении наук, окончив её в 1816 году шестым в списках по успеваемости. Студент Алякринский сразу был определён учителем и инспектором Суздальского духовного училища. В Суздале Митрофан Иванович познакомился с доктором Дмитрием Павловичем Моренковым.
Здесь следует несколько слов сказать о Дмитрии Павловиче. Разменявший пятый десяток, он имел огромный опыт врачевания в адмиралтейской и сухопутной «гошпиталях» в Санкт-Петербурге, где своими поистине революционными подходами к лечению завоевал славу настоящего кудесника медицины. В самом конце XVIII столетия Дмитрий Петрович вышел в отставку, занимаясь в Москве производством по составленным им рецептам искусственных минеральных вод, мятных капель, летучей мази, оподельдока «весьма хорошей доброты» и цикорного кофе, кстати. Нашествие французов в 1812 году заставило Моренкова переселиться в Суздаль, где судьба свела с ним студента семинарии Алякринского.
Митрофан Иванович сразу обратил на себя внимание Дмитрия Петровича. Моренков отметил, что молодому человеку необходимо продолжать образование, так замечательно начатое в семинарии, и уговорил Алякринского поступить на медицинский факультет Московского университета, разрешив связанные с этим финансовые трудности и тем став крестником дальнейшего таланта своего юного товарища.
В 1821 году Митрофан Алякринский окончил курс обучения в университете со званием лекаря I разряда и оставался при оном ещё семь лет, защитив в 1825-м докторскую диссертацию «De asphicticis resuscitandis» (что-то вроде пособия по оказанию помощи при асфиксии). В 1828 году, по зову Моренкова, Митрофан Иванович перебрался в Суздаль, где оставался до самой смерти своего учителя в октябре 1830 года, став ему первым помощником. В лице Дмитрия Павловича Алякринский обрёл благодетеля, учителя и наставника, имея пред собой пример истинного, неподдельного человеколюбия и сострадания, бескорыстия и благотворительности. Моренков же видел в своём ученике не только друга, но в больше степени сына. Перед самой смертью Дмитрий Павлович дважды – согласия Алякринского – просил Николая I передать своему ученику по смерти фамилию Моренков, но обе просьбы по существовавшим тогда законам не были удовлетворены. Меж тем, Алякринский стал наследником начатого Моренковым дела по производству лекарств, и лишь дальнейшим производством цикорного кофе заведовала жена Моренкова до самой своей смерти спустя 27 лет.
В год кончины своего благодетеля Митрофану Ивановичу по результатам экзамена было присвоено звание инспектора врачебной управы, коим он по представлению губернатора Ивана Куруты был призван во Владимир. Здесь же Алякринский принят исправляющим должность врача в родной семинарии.
Минувшие века были богаты на эпидемии, уносящие в могилу целиком малые селения и опустошая города. Тогда только ещё вырабатывались меры по противодействию бушующим из года в год «моровым язвам» и многих, считающихся элементарными сегодня, мероприятий попросту не существовало по многим причинам: начиная от необразованности населения и заканчивая отсутствием знаний у тогдашних врачевателей. Что говорить об эпидемиологии, когда её как медицинской отрасли просто не существовало! Тогдашние лекари сегодня ампутировали, завтра спешили к больному холерой, нередко сами становясь жертвами болезней.
Не была исключением и Владимирская губерния, где спустя два года после назначения Митрофана Ивановича врачебным инспектором, разразилась эпидемия холеры. Многие врачи пасовали перед страшным заболеванием, но были и те, кто самоотверженно вставал на пути смертельного поветрия. Одним из таких стал Митрофан Алякринский. Главный губернский медик (аналог должности губернского врачебного инспектора – нынешний пост директора областного Департамента здравоохранения), забыв об опасности, беспрестанно навещал пациентов, стараясь доступными средствами излечить страдающего, чем заслужил любовь и доверие владимирцев… Им были предложены многие карантинные мероприятия, ставшие преградой на пути распространения инфекции. Он появлялся всюду, откуда приходили вести о вспышке смертельной болезни. Его биограф описывает невероятные для тогдашних, да и нынешних времён случаи, когда больного, оставшегося без попечения, Митрофан Иванович лично натирал лечебными снадобьями, оставаясь подле его постели до одного из двух – радостного или печального – исходов.
За труды по борьбе с холерой Алякринскому была изъявлена монаршая признательность.
Помимо должности семинарского врача, с 1845 года Митрофан Иванович преподавал медицину (да-да, в семинариях изучали и эту науку), став семинаристам, как в своё время для него Моренков, примером к выбору дальнейшего пути – немало выпускников впоследствии избрали лекарские карьеры. Состоял Алякринский и членом Владимирского попечительного совета о тюрьмах, и членом оспенного комитета, и директором губернского тюремного комитета, и директором владимирского Александринского детского приюта. Но, занимая все эти должности, наипервейшим занятием его было врачевание. Причём, платной практикой он не занимался, а абсолютным большинством пациентов владимирского врачебного инспектора были бедные жители, не имеющие порой средств не то что на лечение – на кусок хлеба! Днём, ночью, в холод и жару спешил он по первому зову к постели больного. Зачастую он, видя бедность существования семьи больного, сам оплачивал выписываемое им лекарство, а встречая недоверие – пробовал его, показывая отсутствие вреда в назначаемых микстурах, декоктах, порошках и пилюлях.
Митрофан Иванович жизнь положил к ногам пациентов, а те боготворили его…
В 1864 году Алякринский произведён в действительные статские советники и пожалован кавалером ордена св. Владимира IV степени (у него уже имелись III и II степени ордена святой Анны и алмазная корона к последнему). Через четыре года он решил уйти на покой, уволившись от должности семинарского врача и инспектора врачебной управы, оставаясь в должностях директора тюремного комитета и детского приюта до конца дней своих и продолжая врачебную практику.
За всю свою жизнь Алякринский сколотил немалое состояние. Это не было государево жалование, и уж тем более не плата от пациентов. Усовершенствовав оподельдок доктора Моренкова, Митрофан Иванович успешно продавал его в огромных количествах, часть доходов пуская на благотворительность, часть откладывая в банк. (Между прочим, бутылочки из-под «летучей мази Алякринского» и «оподельдока Моренкова-Алякринского», являющиеся редкостью, можно найти в коллекциях филолидистов). Изготавливаемые им снадобья он подробно описал и опубликовал, как и работу «О пособии утопшим, замерзшим, угоревшим, задохшимся в неспособном для дыхания воздухе и лишившимся чувств от ушиба».
Митрофан Иванович жил у Юрьевской заставы – по ту сторону Лыбеди (начало нынешней улицы Горького). Он никогда не был женат. В свободное время отдавался любимому своему делу – садоводству, да молитве, будучи глубоко религиозным человеком. Алякринский щедро жертвовал на храмовое строительство. Так, в 1867 году он сделал вклад 500 рублей серебром в суздальский Васильевский монастырь (там, где погребён Д.П. Моренков) на устройство придельного храма во имя святителя Митрофана Воронежского – своего небесного покровителя и уроженца ковровского села Антилохово, за что ему объявлена была признательность епархиального начальства. В Козьмин монастырь Митрофан Иванович – также на устройство храма во имя святителя Митрофана – пожертвовал 1000 рублей…
Попович Алякринский не стал, как его предки, врачевателем душ, но, безусловно, был выдающимся врачевателем недугов телесных, показав беспримерный подвиг гуманизма. Его имя золотом навечно вписано в историю Владимирской губернии, владимирской медицины и едва ли кто иной делами своими сравнится с доктором Алякринским. Он скончался в ночь с 29 на 30 августа 1872 года, простудившись перед тем под холодным ночным дождём, когда не сменив намокшего платья, спешил от одного больного к постели другого. Прославленного доктора хоронил весь Владимир, а чин погребения совершали два архиерея в сослужении ректора Владимирской семинарии архимандрита Павла. Последнее пристанище Митрофан Иванович обрёл на кладбище Успенского Княгинина монастыря, главу и шпиль которого так хорошо было видно из любимого им домашнего сада.
Всё своё состояние бывший владимирский врачебный инспектор по своей смерти завещал в помощь нуждающимся. Так, 1000 рублей он определил в родную семинарию, где проценты этой суммы ежегодно определялись трём выпускникам, поступающим в епархию священниками. 3000 рублей Алякринский пожертвовал в Княгинин монастырь, положив выдачу процентов к Рождеству и Пасхе живущим при той обители обездоленным. Наконец, 24000 рублей по завещанию отошли во Владимирское попечительство о бедных духовного звания. Подробно расписав употребление той суммы, он обеспечил тем девиц и вдовых сирот, оставшихся по смерти родственников без средств к существованию.
Спустя пять, десять, двадцать лет после смерти Митрофана Ивановича, во многих уголках епархии находящиеся у черты бедности вдовы и сироты получали установленные суммы «из капитала г. Алякринского», вознося молитвы за упокой души раба Божия Митрофана.
При всём этом имени доктора Алякринского сейчас не встретить на улицах владимирских городов.
ДУХОВНОЕ ЗАВЕЩАНИЕ Действительного Статского Советника Митрофана Ивановича Алякринского
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа аминь. Находясь в здравом уме и полной памяти, я, на случай своей смерти, из принадлежащих мне капиталов, завещаю взять двадцать четыре тысячи рублей и передать их во Владимирское Попечительство о бедных духовного звания с тем, чтобы проценты с них выдавались два раза в год Владимирской Епархии духовного звания девицам-сиротам и бездетным вдовам, кои не могут по своим летам пользоваться пособием Попечительства и не получают пенсий. При сем покорнейше прошу Попечительство руководствоваться следующими статьями:
1) Чтобы означенные девицы и вдовы разделены были на два следующие разряда:
2) В первом разряде должны состоять такие девицы и вдовы, у которых нет близких достаточных родственников, кои бы могли дать им у себя приют и пропитание, а сами эти сироты не имеют никаких доставшихся им средств к жизни. К сему разряду относятся и те, которые имеют достаточных родственников, но по своему увечью или сумашествию или хронической тяжкой болезни не могут чем-либо заниматься по хозяйству родственника.
3) Во втором разряде должны состоять все остальные сироты девицы и бездетный вдовы, которые по уставу Попечительства не пользуются его пособием, а бедность их будет засвидетельствована.
4) Чтобы девицы и вдовы, принадлежащие к 1-му разряду, получали около 124 рублей в год, а принадлежащие ко 2-му разряду около 12 рублей в год из процентов с вышеупомянутого в 24000 рублей капитала. Если же сумма процентов увеличится, то следует увеличить как число пансионеров того и другого разряда, так и самую им выдачу пенсий, пропорционально тому и другому разряду. А для увеличения процентов на капитал около 7000 рублей, значущийся на выданной на мое имя из здешнего Отделения Госуд. Банка книжке, нужно будет прибрести выкупные свидетельства и если встретится выгодный случай, то можно прибрести и билеты внутреннего с выигрышами займа.
5) Если по распоряжение Правительства выкупные свидетельства заменены будут билетами Государ. Банка с выигрышами и если со временем на который нибудь билет падет выигрыш, или билет попадет в тираж, то прошу Попечительство на выданные из Банка деньги приобрести такого же рода билеты, и проценты с оных употреблять по 4-й статье.
6) Если при увеличении как числа пансионеров, так и выдачи им пенсий будет остаток от суммы процентов, то прошу Попечительство из оного остатка выдавать по 50 рублей в год тем из девиц и вдов, которые поступят в какое либо казенное заведете для обучения повивальному искусству, и выдавать каждогодно в продолжение учения их и в первый год при поступлении на должность повивальных бабок по земству.
7) Если после оной выдачи будет остаток, то из этого остатка выдавать единовременно девицам и вдовам обоих разрядов, при поступлении в замужество, больше или меньше, смотря по оному остатку, и особенно тем из них, которые почему либо более других будут заслуживать этого пособия.
8) Если и после таковых выдач будет остаток, то выдавать из оного единовременно по возможности пособие и таким сиротам девицам, при вступлении их в замужество, которые хотя бы пользовались и от Попечительства пособием.
9) Если выкупные свидетельства и билеты Банка с выигрышами перестанут существовать, то прошу Попечительство на жертвуемый мною капитал приобрести для той же цели процентные бумаги, какия тогда будут существовать.
10) Прошу Попечительство каждогодно в Епархиальных Ведомостях печатать сие мое духовное завещание, чтобы оно было известно нуждающимся в моем пособии, а также и список лиц, получивших оное пособие, с показанием причины, почему оно уменьшено или увеличено, если это случится.
11) Нуждающиеся в сказанном пособии должны представлять в Попечительство прошение, засвидетельствованное местным причтом, а равно и о перечислении из 2-го разряда в 1-й, в случае смерти и других несчастных случаев благодетеля-родственника, по которым он лишается возможности помогать сироте.
12) На жертвуемый мною для означенной цели капитал, как благоприобретенный, родственники мои не имеют никакого права.
13) По сему духовному завещанию, в случае моей смерти, уполномочиваю Надворного Советника Ивана Григорьевича Соколова, как моего душеприкащика, взять из принадлежащих мне вышесказанных капиталов двадцать четыре тысячи рублей и передать их во Владимирское Попечительство о бедных духовного звания – вместе с сим моим духовным завещанием.
14) Означенный мой душеприкащик, пока будет в живых, должен быть приглашаем к участию с правом голоса в назначении Попечительством моего пособия девицам и вдовам.
(*) Завещание напечатано с буквальною точностию.
«Владимирские епархиальные ведомости» 1 августа 1876 года № 15, стр. 699-703
Автор: .
По материалам
